Нищенство и попрошайничество — тоже древнейшие профессии. Именно профессии, именно бизнес, целая отрасль. Удивительно, но в Средние века во Франции даже существовала “Ассоциация нищих”. Попрошайки жили в отдельном районе Париже, который позже был назван “Двор чудес” (потому что калеки, возвращаясь в свои хибары, как по мановению волшебной палочки становились совершенно здоровыми), у них была собственная четкая иерархия и правила.  Прося милостыню, они представлялись сиротами, хромыми, слепыми, убогими, горбатыми, искалеченными солдатами; выставляли напоказ культи, язвы и жуткие болячки. В ассоциации действовала целая система обучения: опытные попрошайки учили новичков обкрадывать народ, готовить мазь для фальшивых ран, прятать руки для имитации инвалидности, падать в обмороки, жалостливо плакать и выклянчивать деньги, дрожа от холода. И, конечно же, сочинять невероятные истории и легенды. То он богатый купец, у которого сгорел дом и вся семья. То он изувеченный калека, который собирает деньги для того, чтобы отправиться за исцелением в святые места (делалось это, естественно, рядом с храмами). То он больной на костылях, постоянно падающий в обморок. Всевозможных легенд было предостаточно.

В Средние века власть пыталась бороться с попрошайками, но, как вы понимаете, безрезультатно. С веками ничего не изменилось. В России тоже пытались бороться с нищенством: побирушек били кнутами, клеймили, предавали суду, создавали для них дома презрения, занимались их судьбой на государственном уровне, помещали в дома трудолюбия. Но все бесполезно. Со временем попрошайки все равно возвращались к своему нехитрому ремеслу. Только теперь это целая мафия, которая, к большому сожалению, “крышуется” правоохранительными органами. Богомольцы, погорельцы, калеки и слепые, афганцы, бродяги, попрошайки на железнодорожные билеты и на погребение, переселенцы — на любой вкус и цвет. От денег сердобольных граждан глупо отказываться.

Помню, как я стоял в пробке и ко мне подошел жалко выглядевший молодой попрошайка. Он был весь в коростах, и смотреть на него без сожаления было просто невозможно. “Дайте, пожалуйста, на хлебушек, кушать очень хочется. Пожа-а- а-луйста…. (Заметьте, “хлебушек”, “кушать” — как все жалостливо звучит) На сиденье рядом у меня лежал в пакете свежий батон хлеба. Я открыл окно и протянул ему буханку: “На, покушай”. В ответ мимика актера мгновенно изменилась (слом сценария произошел), и я получил нелицеприятные слова в свой адрес. Хорошо, что он не плюнул.

© Из книги Никиты Непряхина “Я манипулирую тобой”.